Строительный портал - Дом. Водонагреватели. Дымоходы. Монтаж отопления. Обогреватели. Оборудование

Аделаида Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Институт всеобщей истории РАН сообщает, что 18 июня 2016 г. после продолжительной болезни скончалась Аделаида Анатольевна Сванидзе (02.06.1929-18.06.2016), доктор исторических наук, главный научный сотрудник Отдела западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени. Лауреат премии "просветитель" 2014 года за . Прощание ориентировочно состоится 21 июня (вторник) в 10.30 в часовне при Боткинской больнице. В случае каких-то изменений информация будет опубликована на сайте ИВИ РАН: http://www.igh.ru/about/news/1434/ .

Аделаида (Ада) Анатольевна Сванидзе (урожд. Крыжановская; 1929, Москва - 18 июня 2016, Москва) — советский и российский историк, скандинавист и медиевист, автор трудов по урбанистике, поэтесса. Доктор исторических наук (1982), профессор (1992). Профессор МГУ и РГГУ, заведующая Центром истории западноевропейского средневековья в Институте всеобщей истории РАН, председатель редакционного совета журнала «Средние века». Мать известного журналиста Николая Сванидзе (род. 1955)

Окончила исторический факультет МГУ (1952) по специальности «средневековая Англия», дипломница профессора Е.В. Гутновой. Получила рекомендацию в аспирантуру, но в приёме было отказано, так как Сванидзе была дочерью репрессированного. В 1952—1960 годах работала учителем истории в средних школах Москвы, в одной из школ её ученицей была будущий известный историк-медиевист Наталия Басовская.

В 1960 году была приглашена на работу в отдел истории Средних веков Института истории АН СССР (ныне Институт всеобщей истории РАН) с условием смены специализации — перехода на изучение скандинавской истории. Прошла путь от младшего научного сотрудника без степени до доктора исторических наук и руководителя отдела западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени (заведовала в 1988—2005 годах), ныне — научный руководитель отдела. С 1965 года на преподавательской работе в МГУ, одновременно с 1993 года — в РГГУ. Профессор кафедры истории средних веков исторического факультета МГУ. Под её руководством подготовлено много дипломов и диссертаций.

На протяжении многих лет была ответственным редактором ежегодника «Средние века». Вице-президент Ассоциации медиевистов и историков раннего Нового времени (с 1992). В последние годы начала заниматься пушкиноведением — в связи с историей западного средневековья. Член Московского союза литераторов. Иностранный член Международной комиссии по истории университетов (ICHU). Профессор, зарубежный член Академии Древностей в Упсале (Швеция). Автор более 300 научных публикаций, в том числе монографий, больших глав в учебниках и крупных коллективных трудах. Член редколлегии изданий «Средневековый город» и «Северная Европа». Под редакцией А.А. Сванидзе выходили учебники и учебные пособия для школы и вузов.

Автор сборников стихов «Годы — птицы» (1998), «Качели» (1999), «Наедине с собой» (2001), «Подруга Жизнь» (2004), «Вдали от суеты» (2004). Составитель антологии «Вторая муза историка» (2003), представляющей поэтическое творчество учёных-историков.

Стихи Ады Сванидзе

Трамвай желаний

Товарищ юности весенней,
трамвайчик мой!
Тогда ходил по Маросейке
сорок восьмой.
А по бульварному колечку
бежал всегда
гостеприимный и беспечный,
бессменный «А».
Лихие ездили мальчишки
на буферах,
зажав учебники под мышкой,
забыв про страх.
И я могла, в призывах лета
забросив класс,
весь круговой маршрут объехать -
да и не раз.
Подняв окно наполовину, -
в руках портфель -
под шум и запахов лавину
лететь в апрель.
Ты часть былых очарований,
посол мечты.
Поклон тебе, трамвай желаний!
Ушёл и ты.

Прости мне, дочь, которой нет,
которой никогда и не было,
Что я тебя не вывела на свет.
Оставила в бездонной небыли,
комочком без судьбы, без тела и тепла,
в огромном Космосе, где ты совсем одна.
Одна, вне времени и места.
………………………………..
Годами снилось мне, дитя,
здесь, у груди, твоё соседство.

Колымский сон

Так смутно всё кругом и странно.
Вдруг лязгнет за углом затвор
и грянет выстрел? Снова раны
и снова ад...
Колымский сон,
его виденья
не оставляют никогда.
Покоя нет. И нет забвенья.
И веры нет - вот в чём беда.

Середина 1970-х

Любви магический кристалл...
Нет, не кристалл, а брызги Солнца,
которые в слепом оконце
слепой влюблённый увидал.

Над долиной Иордана
поднимается луна.
Чаша боли и обмана
уже выпита до дна.
На кресте из кипариса
телом бедным изнемог.
Человек погиб. Родился
и пошёл по миру Бог.

Наталье Николаевне Пушкиной

Мне всё равно, какой женой Вы были,
каким супругом наш поэт Вам был.
Достаточно, что он Вас полюбил,
и Вы его, по-моему, любили.
Мне всё равно, кому кто изменял,
кто верен был, а кто неверен.
Союз Ваш кровью был проверен
и над людской молвою воссиял.
Мне всё равно, кого Вы покорили
и с кем наш гений мимолётно был.
Но Вас одну безумно он любил.
И Вы его до смерти не забыли.

Поводырь

Всё находит конец. Идентичность и мера,
одеяния чувств износились до дыр.
Но как важно, что мне так верна моя вера -
вера в русский язык, вечный мой поводырь.
Я уже не увижу Байкал и Чукотку,
не слетаю в Нью-Йорк или там в Анадырь.
Но у сердца храню дорогую находку -
светлый русский язык, верный мой поводырь.

Начало 1980-х

Я мыслящий тростник. Ведь это про меня
сказал Паскаль так образно и нежно,
что лучше и сказать нельзя.
Во всей Вселенной, сумрачно безбрежной,
безмолвно всё - пою лишь только я.
Лишь моему уму счастливится в мечтах
к неясной вечности и к совершенству мира
приблизиться. Бредя впотьмах,
тропинки прозревать. К основам Бытия
припасть. И созидать, творя себя, себе - кумиры.
Любить убийственно, и убивать, любя.
Гонясь за истиной с извечностью отрадной,
сознаньем рисовать воздушные миры,
а рассмотрев и насладившись жадно,
их разрушать небрежностью игры.
Космическим ветрам невольно подчиняясь,
я погибаю, снова возрождаюсь
и проживаю жизнь свою, как сон.
Но мыслю я, а значит - существую.
Коль существую, - значит, мыслю я.
Колеблясь, как тростник, страдая и ликуя,
тебя благословляю, мысль моя.

Беспомощно, бесслёзно, обречённо
крылом подбитым била. А потом
подскакивала жалко. И упорно
глядела в небо гаснущим зрачком.

Я вместе с нею погибала тоже,
вдруг осознав сочувственным нутром,
что я и птица - мы похожи.
И ужаснулась мысли о потом.

В потоках воздуха, в живом биеньи силы,
вся в хлопотах и суматохе дней,
я смела пошутить, что впереди - могила,
и что никто не разминётся с ней.

Теперь мои подбиты крылья. Где ты, небо?
Я тоже птица. Дай же мне взлететь -
клянусь, что не для славы, даже хлеба.
Но помоги в полёте умереть!

«Всё моё», - Любовь шептала.
«Всё моё», - скрипела Смерть.
«Всё отдам», - Любовь сказала.
«Всё возьму», - вскричала Смерть.
Два извечные начала.
Вся земная круговерть.

Это верно, конечно, что птицы не жнут и не сеют,
собирая лишь то, что для них приготовит земля.
Но как много они и споют, и успеют,
эти малые птахи, в течение летнего дня.
Расклевав всей семьёй полукруглую корочку хлеба,
в суете, хлопотливо и с писком её шевеля,
они вновь улетают в свой лес или в светлое небо.
И, быть может, взлететь позовут и меня.

В оковах вечного пространства,
при неизбежности утрат
и при неверном постоянстве -
чем утешаешься ты, брат?
Какой соломинкой закроешь
себя над бездной ничего,
какой иллюзией прогонишь
мысль о бессмыслии всего?
Круговорот смертей, рождений -
всё без начала и конца.
Проходят люди, словно тени,
без отражения лица.
За что же сердцем зацепиться,
за что умом голосовать...
Кольцо из вечности крутится -
никак на палец не поймать.

Богатырь перед камнем стоит на крутом перепутье.
Три дороги, но все - в никуда, на погибель, в обрыв.
И случаен ли этот сюжет, где страдающим людям
только удаль, волхвы да удача даруют прорыв?

Стать счастливым в столь странной стране необычно.
Вот жестоким, богатым, разгульным, - вполне может быть.
Умным, пьяным, весёлым и даже блаженным - привычно.
Но совсем невозможно, чтобы жить-поживать-не тужить.

Наступила весна, но никак не отступит ненастье.
Мелкий снег. У людей и земли зябкий вид.
Я уже поняла, что в России за жизнь отнимается счастье.
Можешь выжить - живи. О покое и воле вопрос не стоит.

Город на Неве

Коль теперь я не гуляю
и не езжу по Земле,
свою память отправляю
в светлый город на Неве.
За меня бесплотной тенью
она город обойдёт.
Эрмитажные ступени
длинным шарфом обметёт.
Подождёт меня у Мойки,
у Фонтанки подождёт,
на мосту с конями стойко
дождь весенний переждёт.
В Летний сад из-за решётки
потихоньку поглядит.
Напоследок долго-долго
с девой-кошкой посидит...

Синяя птица

Булату Окуджаве

Синяя птица счастья
летает вроде бы близко.
Кажется, эту птицу
можно достать рукой.
Но часто приходит ненастье,
и тучи стелятся низко.
И птица тогда улетает
туда, где мир и покой.
Только невинные дети
знают, где прячется птица.
Станем на них похожи -
и будет у нас успех.
Это понять несложно:
счастьем надо делиться!
Если делиться счастьем,
то хватит его на всех.

Середина 1990-х

Вовремя сказать

Как важно вовремя сказать себе: иди!
Пусть трудно, страшно - кулаки сожми,
иди вперёд, не отступай, держись, борись
за миг победы, одоление, за жизнь.

Как важно вовремя сказать: остановись!
Не продолжай, не наступай, иначе - вниз.
Иначе кончатся и силы, и кураж,
и мир окажется не мой, не твой, не наш.

Но как, скажите мне, узнать простой ответ:
за что - «борись», когда - «не стоит» или «нет»?..

Памяти Венидикта Ерофеева

Справляли вроде юбилей
несчастного Вениамина.
Среди пьянцующих гостей -
почти одни свиные рыла.
Зачем волынку завели,
зачем буффонили напрасно -
без пониманья и участья,
без уваженья и любви?!
Когда б старались вы понять
его страдающую душу,
хотя бы взяли труд дослушать
то, что хотел он вам сказать,
тогда б не веселились всласть
над жизнью горькой и постылой,
а встали, за руки держась,
у преждевременной могилы.

Октябрь 1998

Ты - омут. Глубиной и шириной
вбираешь всё, что проплывает мимо.
Поглотишь всё вокруг - и снова над тобой
вода тиха, темна, неколебима.
Веками то же. Труд - гульба,
гульба - как труд. Сквозь красоты просветы,
сквозь пьяный рык - и слёзы, и топор,
злодеев взлёт и гениев расцветы.
Терпение. Игра. Надрыв. Судьбе глухой укор.
Ты - словно песня долгая, пропета
с улыбкой через стон. И всё скользит упор...

Когда я уйду - уйдёт и планета,
планета по имени Ада.
А мир - он заметит,
что нету планеты?
А, может быть, нет - и не надо?

Мне многое не суждено.
Я прозевала.
Я не знала,
что всё единожды дано
и коль не сбылось, то пропало.

Только снилось

Я навестить хотела Вас, но не посмела.
Хотя бы слово Вам сказать, но не успела.
Так полюбить мечтала Вас, но не сложилось.
От Вас кружилась голова - так получилось.
Но то, что с Вами я всегда, мне только снилось!

Мы были молоды тогда, и в этом дело.
Я бы могла ответить «да», но не сумела.
Я бы могла Вам всё отдать, но не решилась.
Ведь что-то зрело в нас, да-да! Но не сложилось.
И то, что Вы со мной всегда, мне только снилось…

Дождик, дождик, дождик, дождь...
Он поможет - ты поймёшь,
что уже совсем несложно
лет остаток перечесть;
что почти всё стало поздно;
что нельзя неосторожно
обращаться с тем, что есть.

О несбывшемся

Хранить всё то, что не сбылось.
Всё наше прошлое - как поезд:
чуть погудев, уж унеслось.
Теперь стоит, в года зароясь
и разнотравьем зарастая,
в каком-то дальнем тупике,
где юность, перьями сверкая,
тихонько дремлет в уголке.
И то, что вовсе не сбылось, -
у сбывшегося за плечами.
Всё - в памяти. Не надо слёз.
Что было, не было - всё с нами.

Понять всё то, что не сбылось.
Листать прошедшее, как повесть,
которую искать пришлось.
А прочитав и успокоясь,
признать, что всё-таки сюжет -
не самый грустный из возможных,
поскольку автор осторожно
объехал худшие из бед.

Простить всё то, что не сбылось,
приняв прошедшее как участь.
И дальше жить, не тратя слёз
и ревностью к нему не мучась.

Крик журавлиный - громкие «курлы».
Сошлись на точках длинные углы.
Чуть рваные ряды,
затем спрямляясь,
уходят в небо, быстро удаляясь,
подальше от кружилихи-зимы.

Не уходит детство,
остаётся с нами,
бродит по соседству.
Позовёт мечтами,
ковырнёт обидой,
о заботах вспомнит.
Временем прибитой
радостью наполнит.
Я была другая,
лица все - другие.
Но пока жива я,
все со мной - живые.

Одно сказать могу со знаньем дела:
в конечном счёте, жизнь однообразна.
Тысячелетий сколько пролетело -
а многое всё так же безобразно.

А. А. Сванидзе

В 1952-1960 годах работала учителем истории в средних школах Москвы, в одной из школ её ученицей была будущий известный историк-медиевист Н. И. Басовская .

В 1960 году была приглашена на работу в отдел истории Средних веков (ныне ) с условием смены специализации - перехода на изучение скандинавской истории. Прошла путь от младшего научного сотрудника до руководителя отдела западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени (заведовала в 1988-2005 годах, затем - научный руководитель отдела). Кандидат исторических наук (1965, диссертация «Ремесло и ремесленники в средневековой Швеции (XIV-XV вв.)»), доктор исторических наук (1981, диссертация «Средневековый город и рынок в Швеции XIII-XV вв.»).

С 1965 года на преподавательской работе в МГУ, одновременно с 1993 года - в РГГУ. Профессор кафедры истории средних веков исторического факультета МГУ. Под её руководством подготовлено много [ ] дипломов и диссертаций.

На протяжении многих лет была ответственным редактором ежегодника «Средние века». Вице-президент Ассоциации медиевистов и историков раннего Нового времени (с 1992).

В последние годы начала заниматься пушкинистикой - в связи с историей западного средневековья. Член Московского союза литераторов.

Иностранный член Международной комиссии по истории университетов (ICHU). Профессор, зарубежный член Академии Древностей в Упсале (Швеция).

Автор более 300 научных публикаций, в том числе монографий , больших глав в учебниках и крупных коллективных трудах. Член редколлегии изданий «Средневековый город» и «Северная Европа». Под редакцией А. А. Сванидзе выходили учебники и учебные пособия для школы и вузов.

Автор сборников стихов «Годы - птицы» (1998), «Качели» (1999), «Наедине с собой» (2001), «Подруга Жизнь» (2004), «Вдали от суеты» (2004). Составитель антологии «Вторая муза историка» (2003), представляющей поэтическое творчество учёных-историков.

Мать известного журналиста Николая Сванидзе (род. 1955) . С супругом Карлом Николаевичем познакомились на вступительных экзаменах на истфак МГУ.

СССР
Россия 22x20px Россия Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Аделаи́да (А́да) Анато́льевна Свани́дзе (урожд. Крыжановская ; 2 июня 1929 года , Москва - 18 июня 2016 года , там же) - советский и российский историк , скандинавист и медиевист , автор трудов по урбанистике , поэтесса. Доктор исторических наук (1982), профессор (1992).

Биография

Одно сказать могу со знаньем дела:
в конечном счёте, жизнь однообразна.
Тысячелетий сколько пролетело -
а многое всё так же безобразно.

А. А. Сванидзе

В 1952-1960 годах работала учителем истории в средних школах Москвы, в одной из школ её ученицей была будущий известный историк-медиевист Наталия Басовская .

В 1960 году была приглашена на работу в отдел истории Средних веков (ныне ) с условием смены специализации - перехода на изучение скандинавской истории. Прошла путь от младшего научного сотрудника без степени до доктора исторических наук и руководителя отдела западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени (заведовала в 1988-2005 годах, затем - научный руководитель отдела).

С 1965 года на преподавательской работе в МГУ, одновременно с 1993 года - в РГГУ. Профессор кафедры истории средних веков исторического факультета МГУ. Под её руководством подготовлено много [ ] дипломов и диссертаций.

На протяжении многих лет была ответственным редактором ежегодника «Средние века».

Вице-президент Ассоциации медиевистов и историков раннего Нового времени (с 1992).

В последние годы начала заниматься пушкиноведением - в связи с историей западного средневековья. Член Московского союза литераторов.

Иностранный член Международной комиссии по истории университетов (ICHU). Профессор, зарубежный член Академии Древностей в Упсале (Швеция).

Автор более 300 научных публикаций, в том числе монографий, больших глав в учебниках и крупных коллективных трудах. Член редколлегии изданий «Средневековый город» и «Северная Европа». Под редакцией А. А. Сванидзе выходили учебники и учебные пособия для школы и вузов.

Автор сборников стихов «Годы - птицы» (1998), «Качели» (1999), «Наедине с собой» (2001), «Подруга Жизнь» (2004), «Вдали от суеты» (2004). Составитель антологии «Вторая муза историка» (2003), представляющей поэтическое творчество учёных-историков.

Мать известного журналиста Николая Сванидзе (род. 1955) . С супругом Карлом Николаевичем познакомились на вступительных экзаменах на истфак МГУ.

Основные работы

  • «Викинги - люди саги: жизнь и нравы» (М., НЛО, 2014)

Напишите отзыв о статье "Сванидзе, Аделаида Анатольевна"

Примечания

Ссылки

  • на сайте
  • на сайте исторического факультета МГУ
  • в журнале «Средние века »
  • (глава из книги «Викинги - люди саги: жизнь и нравы»)
  • http://www.poesis.ru/poeti-poezia/svanidze/biograph.htm
  • http://topreferat.znate.ru/download/pdfview-11278/11278.doc с. 6

Отрывок, характеризующий Сванидзе, Аделаида Анатольевна

В той же маленькой каменной «келье», где на полу всё ещё лежало окровавленное тело Магдалины, вокруг неё, преклонив колени, стояли Рыцари её Храма... Все они были непривычно одеты в белое – снежно белые длинные одежды. Они стояли вокруг Магдалины, опустивши свои гордые головы, а по суровым, окаменевшим лицам ручьями бежали слёзы... Первым поднялся Волхв, другом которого когда-то был Иоанн. Он осторожно, будто боясь повредить, опустил свои пальцы в рану, и окровавленной рукой начертал на груди что-то, похожее на кровавый крест... Второй сделал то же самое. Так они поочерёдно поднимались, и благоговейно погружая руки в святую кровь, рисовали красные кресты на своих снежно-белых одеждах... Я чувствовала, как у меня начали вставать дыбом волосы. Это напоминало какое-то жуткое священнодействие, которого я пока ещё не могла понять...
– Зачем они это делают, Север?.. – тихо, будто боясь, что меня услышат, шёпотом спросила я.
– Это клятва, Изидора. Клятва вечной мести... Они поклялись кровью Магдалины – самой святой для них кровью – отомстить за её смерть. Именно с тех пор и носили Рыцари Храма белые плащи с красными крестами. Только почти никто из посторонних никогда не знал их истинного значения... И все почему-то очень быстро «позабыли», что рыцари Храма до гибели Магдалины одевались в простые тёмно-коричневые балахоны, не «украшенные» никакими крестами. Рыцари Храма, как и катары, ненавидели крест в том смысле, в котором «почитает» его христианская церковь. Они считали его подлым и злым орудием убийства, орудием смерти. И то, что они рисовали у себя на груди кровью Магдалины, имело совершенно другое значение. Просто церковь «перекроила» полностью значение Рыцарей Храма под свои нужды, как и всё остальное, касающееся Радомира и Магдалины....
Точно так же, уже после смерти, она во всеуслышание объявила погибшую Магдалину уличной женщиной...
– так же отрицала детей Христа и его женитьбу на Магдалине...
– так же уничтожила их обоих «во имя веры Христа», с которой они оба всю жизнь яростно боролись...
– так же уничтожила Катар, пользуясь именем Христа... именем человека, Вере и Знанию которого они учили...
– так же уничтожила и Тамплиеров (Рыцарей Храма), объявив их приспешниками дьявола, оболгав и облив грязью их деяния, и опошлив самого Магистра, являвшегося прямым потомком Радомира и Магдалины...
Избавившись от всех, кто хоть как-то мог указать на низость и подлость «святейших» дьяволов Рима, христианская церковь создала легенду, которую надёжно подтвердила «неоспоримыми доказательствами», коих никто никогда почему-то не проверял, и никому не приходило в голову хотя бы подумать о происходящем.
– Почему же нигде об этом не говорилось, Север? Почему вообще нигде ни о чём таком не говорится?!..
Он ничего мне не ответил, видимо считая, что всё и так было предельно ясно. Что здесь не о чём больше говорить. А у меня поднималась в душе горькая человеческая обида за тех, кто так незаслуженно ушёл... За тех, кто ещё уйдёт. И за него, за Севера, который жил и не понимал, что люди должны были всё это знать! Знать для того, чтобы измениться. Для того, чтобы не убивать пришедшего на помощь. Чтобы понять, наконец, как дорога и прекрасна наша ЖИЗНЬ. И я точно знала, что ни за что не перестану бороться!.. Даже за таких, как Север.
– Мне пора уходить, к сожалению... Но я благодарю тебя за твой рассказ. Думаю, ты помог мне выстоять, Север... Могу ли я задать тебе ещё один вопрос, уже не относящийся к религии? – Он кивнул. – Что это за такая красота стоит рядом с тобой? Она похожа, и в то же время совсем другая, чем та, которую я видела в первое посещение Мэтэоры.
– Это Кристалл Жизни, Изидора. Один из семи, находящихся на Земле. Обычно его никто никогда не видит – он сам защищается от приходящих... Но, как ни странно, он показался тебе. Видимо, ты готова к большему, Изидора... Потому я и просил тебя у нас остаться. Ты могла бы достичь очень многого, если бы захотела. Подумай, пока ещё не поздно. Я не смогу по-другому помочь тебе. Подумай, Изидора...
– Благодарю тебя, Север. Но ты прекрасно знаешь мой ответ. Поэтому не будем всё начинать снова. Быть может, я ещё вернусь к тебе... А если нет – счастья тебе и твоим подопечным! Возможно, им удастся изменить к лучшему нашу Землю... Удачи тебе, Север...
– Да будет покой с тобой, Изидора... Я всё же надеюсь, что увижу тебя ещё в этой жизни. Ну а если же нет – прошу тебя, не держи на нас зла и там, в другом мире... Когда-нибудь ты, возможно, поймёшь нашу правду... Возможно, она не покажется тебе столь уж злой... Прощай, дитя Света. Да будет Мир в твоей Душе...
Грустно напоследок ему улыбнувшись и закрыв глаза, я пошла обратно «домой»...
Вернувшись прямиком в «свою» венецианскую комнату, я потрясённо уставилась на открывшееся там зрелище!.. Ощетинившись, как попавший в капкан молодой зверёк, перед Караффой стояла взбешённая Анна. Её глаза метали молнии, и, казалось, ещё чуть-чуть и моя воинственная дочь потеряет над собой контроль. Моё сердце почти что остановилось, не в состоянии поверить в происходящее!.. Казалось, вся моя, долгими месяцами копившаяся тоска тут же вырвется наружу и затопит мою милую девочку с головой!.. Только сейчас, видя её перед собой, я наконец-то поняла, как же беспредельно и болезненно я по ней скучала!.. Анна была сильно повзрослевшей и выглядела ещё красивее, чем я могла её вспомнить. На её мягкие детские черты теперь наложилась суровая жизненная печать потерь, и от этого её милое лицо казалось ещё привлекательнее и утончённее. Но что меня больше всего поразило, это было то, что Анна совершенно не боялась Караффы!.. В чём же тут было дело? Неужели ей удалось найти что-то, что могло нас от него избавить?!..

Похожие публикации